Кристоф больше не отвечал на вопросы, потому что больше у него ответов не было. Все, что говорила Либера дальше, относилось к разряду риторики. «Как ты будешь бороться, если объявится то самое зло?» Этот вопрос он еще ни разу не задавал себе, над ним и правда стоило подумать. Что будет, если тот, кто изгнал богов, вдруг заметит его, Кристофа, пытающегося вернуть их обратно? От возмущения тенебра даже фыркнул вслух. Понятное дело, что будет. Все будет, а его – нет. Его сотрут в порошок с легкостью, даже не напрягаясь. Но у него есть Габриель, который при внешней расхлябанности был очень сильным магом, а в добавок верным другом. Двое – это уже больше, чем один. А еще у Кристофа была вся Мелодия теней, где тоже были верные делу люди. Сильные и целеустремленные, преданные Мелодии и лично Кристофу. А еще… А еще у него был Аргус, весь, до самого последнего бойца. Дегэйр улыбнулся. Если так подумать, он вполне мог бы и повоевать.
С другой стороны, это все всего лишь люди. Что смогут они противопоставить, например, богу? Ведь разумно предположить, что кем бы ни был этот негодяй, раз он изгнал богов, он должен быть равным им по силе?
Тенебра нахмурился, какая-то догадка обожгла его и ускользнула, но место ожога зудело и не давало покоя. Однако поймать беглянку за хвост так и не удалось.
Зато Кристоф имел возможность пожелать Либере сладких снов, когда она вернулась и полезла в шатер. К слову, он очень удивился, потому что совершенно не заметил, как она ушла.
Либера – это был еще один риторический вопрос. Несмотря на явную симпатию, которую он пока скрывал за вежливостью и манерами, Кристоф не мог понять, почему, а главное – зачем, она пошла с ними. Габриель – солнечный зайчик, он в состоянии растопить самое окаменелое сердце, но Либера производила впечатление разумной девушки, которая не покупается на внешний фарс. С другой стороны, Крис никогда не понимал и друга, что таскался за ним уже многие годы, терпя голод, холод, сырость, жару – в общем, все прелести походной жизни. Разумный человек просто так за компанию не пошел бы на такие условия. Или пошел бы? Кристофу, выросшему в атмосфере логичности и рационализма, а так же начавших входить в моду рыночных семейных отношений, было сложно перестроиться самому, но еще сложнее научиться улавливать подлинную мотивацию других людей.
Записка, непонятно как оказавшаяся у Либеры, тоже не давала покоя. Почему в ней говорилось о них, о Мелодии теней? В том, что это не простое совпадение, Кристоф не сомневался. Записка от родителей, знавших об ордене Кристофа. Такое может быть? Кем были родители Либеры? Или то были не родители? И почему она потеряла память? Связано ли как-то дело Мелодии с этой утерянной памятью?
Дегэйр размышлял над этими вопросами очень долго, они то всплывали в его голове, то уходили под воду других вопросов, вызывая еще больше смятения. Когда он очнулся, оказалось, что солнце уже встало.
Тенебра взглянул на шатер. Храпа слышно не было, значит, Габриель либо проснулся, либо очень крепко спит. Склонившись к последнему варианту, Кристоф побрел к озеру, чтобы умыться и прогнать дремоту, неминуемо подкравшуюся к нему после бессонной ночи. Но спать было поздно, поэтому он спустился к воде и, зачерпнув полные ладони воды, плеснул себе в лицо.
Солнце звало в путь.
